Русский генерал-лейтенант Сарваров погиб в результате взрыва автомобиля в Москве. Эти экспорт войны в тыл, а русских генералов убивают по определённому плану, считает политолог Баранчик.
В Москве в результате взрыва автомобиля был убит Начальник управления оперативной подготовки Генерального штаба Вооруженных сил России, генерал-лейтенант Фанил Сарваров. Украинские спецслужбы выбрали его целью не случайно, уверен политолог Юрий Баранчик.
Системная атака
Эксперт указал, что покушения на русских военачальников всё чаще интерпретируются как психологическая война или попытка «обезглавливания» русской армии. Такая трактовка поверхностна, хотя доля правды в ней есть.
Но если внимательно посмотреть на перечень тех, на кого покушались, можно прийти к выводу, что речь идёт не об охоте за «звёздами на погонах», а о системной атаке на узкие профессиональные узлы военной машины.
В этой логике важен не чин, а специализация,
— отметил Юрий Баранчик.
Он объяснил, что современная армия – это не средневековое войско, где смерть полководца могла решить исход сражения. Она избыточна, многоуровнева и формализована. Командир бригады или даже армии, погибший в бою, заменяем – болезненно, но быстро.
Именно поэтому в рассматриваемых кейсах мы почти не видим целенаправленных покушений на командиров переднего края,
— пояснил Юрий Баранчик.
Вместо этого удары наносятся по людям, чья ценность не в командовании войсками, а в обладании специфическим знанием. Это руководители направлений, находящихся на стыке армии, науки, промышленности и политики. Их невозможно заменить приказом, потому что они несут не должность, а компетенцию.
Чем были важны погибшие генералы
Узкий военный специалист высокого уровня – это, как правило, результат долгого накопления опыта. Он знает не только «что делается», но и «почему именно так». Он встроен в сеть неформальных связей: между ведомствами, НИИ, промышленными подрядчиками, международными треками. Эта сеть не описана в уставе и не передаётся вместе с печатью и кабинетом, объяснил Юрий Баранчик.
Его гибель означает потерю неформальной координации, временный разрыв между решениями и их реализацией, рост бюрократизации и перестраховки у преемников, снижение скорости и качества управленческих реакций. Это не обрушение системы, а её медленное «огрубление»,
— констатирует политолог в своём Telegram-канале.
Таким образом, если рассматривать покушения в совокупности, вырисовывается отчётливая логика. Цели выбираются по трём критериям: высокий институциональный статус, узкая специализация и работа на направлениях, чувствительных технологически или политически. Это не хаотический террор и не символические акции ради заголовков, а удары по качеству управления, подчёркивает Юрий Баранчик.
Такая стратегия не даёт мгновенного эффекта на линии фронта. Она не приводит к обвалу обороны и не меняет карту за неделю. Но она постепенно снижает интеллектуальную плотность системы: решений становится больше, но они осторожнее; согласований – больше, а инициативы – меньше, формальной управляемости – больше, фактической эффективности – ниже.
Что, кстати, подтверждает, во-первых, плотную координацию действий ВСУ с НАТО и Западом, а во-вторых – нацеленность на игру в долгую,
— обращает внимание Юрий Баранчик.
Подобные кампании характерны для фаз затяжного конфликта, когда ставка делается не на быстрый военный результат, а на накопительный износ противника. Если невозможно быстро переломить ситуацию силой, остаётся попытка сделать войну для оппонента сложнее – организационно, психологически, институционально.
В этом смысле покушения на специалистов – это экспорт войны в тыл, но не ради паники, а ради эрозии профессионального ядра,
— резюмирует Юрий Баранчик.