В последние годы наблюдается ощутимый рост интереса к архитектуре XX века — особенно к периоду авангардного и конструктивистского модернизма. По данным поисковых систем, запросы по темам «советский модернизм», «конструктивизм», «архитектура 20-х годов» устойчиво растут с 2020 года, а публикации о наследии архитекторов первой волны модернизма регулярно появляются в крупных медиа. Эксперт компании Estima Любовь Маланина рассказала «Стройгазете», что на фоне глобальных изменений в образе жизни, урбанистике и технологиях, архитекторы и дизайнеры все чаще обращаются к эпохам, когда архитектура стремилась не просто отвечать на бытовые нужды, а формировать новый образ жизни. Именно таким временем был короткий, но яркий период архитектурных экспериментов в СССР конца 1920-х — начала 1930-х годов.
Что может дать нам этот опыт сегодня?
Современный жилой ландшафт сталкивается с рядом вызовов: нехватка доступного жилья, запрос на гибкие пространства, рост арендной платы, возможность дистанционной работы. Все это требует новых проектных подходов. Ответы на часть этих вызовов уже были даны почти 100 лет назад — пусть и в другой социальной и технологической реальности.
Для архитекторов и дизайнеров это уникальная возможность не просто «цитировать» прошлое, а критически переосмыслять его идеи: коллективизм, рациональность, компактность. Эти принципы сегодня обретают новое звучание в проектах shared living, коливингов и гибридных жилых комплексов.
Наркомфин: здание как манифест
Одним из самых ярких и влиятельных проектов этой эпохи стал Дом Наркомфина (1928–1930) — архитектурный эксперимент Моисея Гинзбурга и Игнатия Милиниса. Это было не просто здание, а попытка архитектурными средствами создать новый сценарий жизни. Наркомфин стал своего рода лабораторией, где обкатывались идеи, способные изменить само понятие дома.
Сегодня, спустя почти век, этот проект снова в центре внимания — не только как объект культурного наследия (он включен в перечень объектов ЮНЕСКО), но и как источник идей для проектирования жилой среды XXI века.
Дом-коммуна на Гоголевском бульваре: совместная жизнь как архитектурный эксперимент
Дом-коммуна на Гоголевском бульваре стал продолжением идей Дома Наркомфина, но с новым подходом к организации бытовой жизни. Жилая и хозяйственная части теперь находились в одном корпусе, что позволяло жильцам пользоваться прачечной, детсадом и другими коммунальными сервисами, не выходя на улицу.
Архитекторы создавали не просто жилье, а полноценную среду для социалистической повседневности — пространство, в котором совместная жизнь интегрирована с инфраструктурой. Сегодня этот дом рассматривается как важный пример раннего экспериментального жилья, демонстрирующий принципы компактности, рациональной типизации и функциональной автономности внутри городской плотности.
Дом на набережной: жилье как социальная микросистема
Shutterstock/FOTODOM
«Дом на набережной» крупнейший жилой комплекс Москвы начала 1930-х, построенный для советской элиты: наркомов, генералов и деятелей культуры. Проект предусматривал 505 комфортабельных квартир с горячей водой, канализацией, лифтами и мусоропроводами, а также широкий спектр инфраструктуры прямо в здании: магазины, столовая, прачечная, библиотека, теннисные корты и кинотеатр «Ударник».
Архитекторы создали автономное пространство, где жильцы могли практически не выходить в город, а архитектура формировала социальную среду. Сегодня Дом на набережной рассматривается как пример предвосхищения концепций mixed-use и coliving — когда жилье соединяется с инфраструктурой и общественной жизнью.
Дом-коммуна на улице Орджоникидзе
Образцовый жилой эксперимент 1930 года, поставленный архитектором Иваном Николаевым. Здесь реализованы идеи коллективного быта: галерейная система, световые коридоры, общественные пространства и компактные жилые ячейки. Здание стало редким примером почти полностью сохранившейся коммуны раннесоветского периода; сейчас в нем располагается общежитие МИСиС.
Конструктивистский квартал «Усачевка»: жилой ансамбль как социальная среда
Конструктивистский квартал «Усачевка» один из самых известных рабочих поселков Москвы. Ансамбль из девяти пятиэтажных домов изначально предназначался для заслуженных революционеров, а затем для работников фабрики «Каучук». Нижние этажи домов включали магазины, сберкассу, детские сады и ясли, дворы использовались для коллективного отдыха и общения жителей.
Проект демонстрирует принцип интеграции жилья и социальной инфраструктуры: квартал создавал целостное пространство для работы, быта и досуга. Сегодня «Усачевка» ценится как пример раннего комплексного градостроительства и предвосхищает современные идеи жилых микрорайонов с объединенными общественными зонами.
Что хотели изменить архитекторы 1920–30-х годов?
Период конца 1920-х — начала 1930-х годов в СССР был временем масштабного социального и культурного эксперимента. Стране предстояло не только восстановиться после революции и гражданской войны, но и построить совершенно новый тип общества. Архитектура в этом процессе играла свою идеологическую роль.
Социальный запрос: формирование «нового человека»
Одной из ключевых идей того времени было создание «нового советского человека» — рационального, коллективного, освобожденного от буржуазных привычек и быта. Это находило отражение в самых разных сферах, от литературы до педагогики, но особенно — в архитектуре.
Быт, как считали идеологи новой эпохи, должен был быть рационализирован и освобожден от индивидуализма. Как писал Моисей Гинзбург в книге «Культура жилища» (1934): «Нужно суметь тщательно отделить подлинное и нужное от суррогатов, которые могут оказаться сильнейшим тормозом в кристаллизации нашей молодой жилищной культуры».
Жилье из статичного пространства превращалось в средство воспитания нового образа жизни.
Архитектура как инструмент социальной трансформации
Советские архитекторы того времени активно искали новые типологии, которые бы соответствовали задачам социалистического строительства. Появлялись:
• дома-коммуны — с общими кухнями, прачечными и детскими, исключающими необходимость индивидуального домашнего труда;
• рабочие клубы и дворцы труда — как новые общественные центры социализации;
• фабрики-кухни — где питание организовывалось централизованно, освобождая женщину от кухонного труда (Фабрика-кухня «Моссельпром», арх. Б. Иофан, 1932).
Этот подход получил поддержку государства: архитектура стала «научной лабораторией» социализма, и в рамках первых пятилеток активно строились экспериментальные дома.
Эксперименты конструктивизма: типизация, стандартизация, коллективизм
Архитекторы авангарда (АСНОВА, ОСА) ставили перед собой задачу разработки типовых решений — быстровозводимых, экономичных, функциональных. Это было ответом на острую нехватку жилья и необходимость массового строительства. Основными принципами такого подхода стали:
• типизация — использование повторяемых модулей, конструкций и решений (Гинзбург и команда разработали более 20 типов ячеек-квартир);
• коллективизм — минимизация частных пространств и развитие общих;
• минимализм — отсутствие декоративности, ориентация на утилитарность.
Это был радикальный разрыв с дореволюционным представлением о жилье как личной собственности и символе статуса. Здания становились частью социальной инженерии, а архитекторы — проводниками идеологии.
Конструктивизм в Москве: архитектура как среда жизни
Конструктивизм 1920–1930-х в Москве — это попытка создать новую социальную и жилую среду. Архитекторы экспериментировали с коллективным проживанием и интеграцией инфраструктуры, формируя пространство, которое стимулирует взаимодействие, рациональное использование и комфорт.
Типизация и функциональная организация жилья
Объекты конструктивизма внедряли продуманные типовые решения:
• Дом Наркомфина — экспериментальные ячейки типа F, переходные между индивидуальной квартирой и коммуной, с общими кухнями, прачечной и спортивными зонами.
• Дом на набережной — крупные квартиры с полной бытовой инфраструктурой: магазины, столовая, детские, кинотеатр, теннисные корты.
• Квартал «Усачевка» — пятиэтажные дома для работников фабрики с магазинами и детскими учреждениями на нижних этажах, интеграция бытовых функций с жилой зоной.
• Дом-коммуна на Гоголевском — жилые и хозяйственные части в одном корпусе, дети, прачечная и общественные зоны доступны без выхода на улицу.
Общая идея: жилье перестает быть изолированным пространством и превращается в центр повседневной жизни, где социальные и бытовые функции объединены в одном месте.
Современный взгляд: идеи конструктивизма сегодня
Современные тренды в жилой архитектуре во многом наследуют принципы московского конструктивизма:
• Совместные пространства и сценарии взаимодействия — коворкинги, зоны отдыха и спортивные площадки;
• Компактность и трансформируемость — микроапартаменты с четким зонированием;
• Интеграция функций — дома как экосистемы с магазинами, детскими, фитнес-центрами и кафе;
• Рациональная типизация — повторяющиеся, но функциональные и качественные решения, позволяющие экономить пространство и ресурсы.
Эти принципы подтверждают, что архитектура может быть одновременно эстетичной, функциональной и социальной.
Совместные пространства, коворкинги и shared living
В эпоху урбанизации и удаленной работы пространство должно быть максимально адаптивным. Идеи компактных и функциональных ячеек Наркомфина — двухуровневых квартир с четко выделенными зонами — сегодня перекликаются с трендами микроапартаментов и трансформируемых пространств.
Сегодня совместное проживание становится не только экономической необходимостью, но и социальным трендом. По данным ResearchIntelo — крупного центра маркетинговых исследований — глобальный рынок коливингов в 2024 году оценивался примерно в 21,4 млрд долларов, к 2033 году прогнозируется рост до 72,6 млрд.
Идея серийного, но продуманного жилья сейчас вновь востребована. В России и Европе наблюдается рост спроса на типовые жилые комплексы, которые отличаются не шаблонностью, а качественным, рациональным дизайном.
Принципы конструктивизма — функциональность, социальная миссия и интеграция инфраструктуры — остаются актуальными и сегодня. Подход к планировке: функциональность без избыточности:
• Минимализм: каждая зона имеет чёткое назначение.
• Гибкость: двухуровневые решения, чёткое зонирование и трансформируемые пространства.
• Исключение лишних перегородок и элементов, не влияющих на комфорт.
Общие зоны и сценарии совместной жизни:
• Включение общественных пространств: кухни, лаунджи, прачечные, детские и спортивные зоны.
• Продуманные сценарии использования общих зон для взаимодействия жителей.
• Адаптивность: пространства подстраиваются под меняющиеся потребности.
Чистота форм и доминирование функции:
• Простые геометрические формы и лаконичные фасады для эффективности и долговечности.
• Большие окна и естественное освещение для комфорта и здоровья.
• Интеграция функций: магазины, кафе, коворкинги и социальная инфраструктура становятся частью жилого комплекса.
Заключение
Конструктивистские здания Москвы — не просто памятники прошлого. Они представляют собой живой диалог между эпохами, демонстрируя, как пространство может формировать сообщество, объединять жителей, сочетать функции и создавать новые сценарии жизни. Идеи коллективизма, практичности, гибкости и интеграции инфраструктуры остаются значимыми и сегодня, вдохновляя современных специалистов на продуманные решения.
Такие проекты показывают, что качественные решения не теряют силы со временем — они трансформируются вместе с обществом, сохраняя смысловую и социальную ценность. Пространство — это не только форма и стиль, но и инструмент создания комфортной среды, которая реально улучшает жизнь людей.